Дочери Лалады. (Книга 2). В ожидании зимы - Страница 157

157

«Я ни в чём не упрекаю тебя, государыня, ты ничего не должна мне. Не говори так… – Лебедяна отвела заплаканные глаза, глядя в сторону останков вещего меча. – Я уже знаю, что случилось… Тебе хочется сейчас побыть наедине со своим мечом, а я отвлекла тебя этими глупостями. Позволь мне исправить эту оплошность, немедленно оставив тебя в покое».

Взяв Лебедяну за подбородок, Лесияра заглянула ей в глаза.

«Не уходи от ответа. Посмотри на меня… Ну же, родная! – Княгиня сжала пальцы дочери со всей возможной нежностью и силой. – Не бойся мне открыться, что бы это ни было».

Лебедяна, тревожно затрепетав ресницами, кинула взгляд по сторонам, покрутила на пальце чудесное белогорское кольцо.

«Всех ушей не обмануть, государыня, всех глаз не отвести…»

Лесияра оделась, накинула плащ, молча взяла дочь за руку. Шаг в колышущееся пространство – и уже через несколько мгновений Лесияра разводила огонь в печи, чтобы обогреть лесной домик в Белых горах – тот самый, в который они с Жданой сбежали с помолвки Дарёны. Убедившись, что никто не притаился на полатях, печной лежанке или в погребе, она сказала:

«Здесь мы одни, можешь говорить смело».

Лебедяна долго собиралась с духом. Огонь уже жарко разгорелся и печь начала отдавать первое тепло, когда её губы, разгладившиеся и помолодевшие под пальцами Лесияры, разомкнулись.

«Ты видела Злату, государыня… Тебе ничего не показалось необычным?» – начала она.

Лесияре сразу вспомнились слова Искрена: «У меня с княгинею глаза светлые, а у ней, вишь, тёмные… Откуда, спрашивается?» Да и собственные ощущения в присутствии девочки удивляли её. Княгиня была готова поклясться, что Лаладиной силы малышка получила почти столько же, сколько и Лебедяна, а такого не могло быть. Если только…

«Искрен не отец ей, – сказала Лебедяна. – Я изменила мужу, государыня».

Она стояла у стола, вызывающе прямая и напряжённая, как натянутая тетива, со сведёнными бровями и дрожащими губами. Казалось, тронь её хоть рукой, хоть словом – и не выдержит, рассыплется на хрустальные осколки слёз…

«Прости, государыня… Я знаю о той девушке, с которой ты встречалась в снах, – прошептала она, вгоняя княгиню в леденящее оцепенение. – Я тайком от тебя выпытала тогда у матушки Златоцветы правду».

«Так вот почему ты отдалилась! Ты… осуждала меня?» – дрогнувшим голосом спросила Лесияра.

Лебедяна горько усмехнулась.

«Осуждала… пока сама не наступила на те же грабли. Я думала, Искрен – мой суженый, мы прожили с ним в согласии много лет, родили сыновей… Ты знаешь, я всегда любила только белогорские украшения, а иных не признавала. И вот однажды к нам пришла женщина-кошка по имени Искра – золотых дел мастерица. Очень смелая, очень… красивая. – При этих словах на губах Лебедяны стыдливым солнечным зайчиком заиграла улыбка, озарив светом молодости всё её лицо. – Она хотела быть моей личной поставщицей украшений – не больше и не меньше. Она была так уверена в том, что её изделия превосходны и достойны княгинь, что явилась на приём прямиком к самому Искрену и предложила свой товар. Князь удивился такой напористости, но её украшения и в самом деле восхитили его. А когда и я увидела их, я поняла, что с этого дня не хочу носить никаких иных… Так Искра и стала моей личной мастерицей золотых дел. А однажды она поднесла мне ожерелье из ярких, кроваво-алых лалов [31]… Она не попросила за него денег, сказала, что это – дар. И прибавила, что в огранку камней и охранную волшбу вложила всю свою любовь… По её словам, она добилась места моей личной поставщицы украшений с одной лишь целью – чтобы видеться со мной и любить хотя бы издалека. Ещё недавно её сердце было свободным, жила она себе холостячкой, не тужила, служа богине Огуни и делая украшения на радость людям, но однажды ей привиделся сон о возлюбленной… И Искра поняла, что настала пора искать свою суженую. Сны и прочие знаки привели её ко мне – так она сказала. Её не смутило то, что я уже мужняя жена… Решительности и смелости ей было не занимать, и она пробилась ко двору Искрена, очаровала его блеском драгоценностей… А дальше… Дальше – ничего. Я не могла стать её супругой. Но она перевернула всё… Все мои убеждения, всю мою жизнь. Получается, мой брак с Искреном был ошибкой. Ты, наверно, помнишь, государыня, в юности мне очень долго не приходили сны о своей судьбе, и вы с матушкой Златоцветой даже опасались, что я так и останусь в девках…»

«Мы не неволили тебя, доченька, – вырвалось у Лесияры, слушавшей рассказ Лебедяны с нарастающим чувством давящей печали. – Мы никогда не отдали бы тебя замуж вопреки твоим чувствам».

«Нет, принуждения с вашей стороны не было, не ищи своей вины, – быстро сказала Лебедяна. – Незадолго до сватовства князя мне был сон… Переливающиеся на воде искры солнечного света. Целый венок искр. Сон повторялся, и я подумала – вот оно. Это долгожданный знак. Искры – Искрен! Князь пришёлся мне по нраву, и я решила, что он и есть моя судьба, что всё правильно… А свадьба, как ты помнишь, игралась во владениях Искрена, и обряд сошествия света Лалады не проводился из-за того, что жрицы наши мужчин не допускают к святилищам. Потому и нельзя было ничего проверить».

Сосновые дрова трещали, распространяя смолистый дух, отблеск огня зажигал золотые звёздочки в неподвижно-задумчивых глазах Лебедяны. Сев на лавку у стола, она теребила край рукава с рассеянно-грустноватой улыбкой. Лесияра присела рядом и осторожно завладела её рукой, ласковым пожатием пальцев мягко побуждая продолжать рассказ.

157